[Roman]

...Как-то Рауль Гинзбург хотел сыграть с ним (c Шаляпиным) злую шутку. Когда великий артист пел Бориса Годунова в Оперном театре в Монте-Карло, этот эксцентричный, с изощренной изобретательностью, лукавый директор театра надумал доказать французам, что Шаляпин не что иное, как щедро одаренная природой физическая сила и что своей карьере певец обязан фигуре и чарующим длинным рукам. И что же он придумал? Вызвал из Парижа другого русского баса, не менее гигантского, научил его шаляпинским движениям и жестикуляции и объявил его в Монте-Карло молодым Шаляпиным, наделенным лучшим голосом и более глубокой музыкальностью. По внешнему виду и по естественным свойствам интонации родного языка копия показалась всем совершенной. Да, если смотреть на нее со стороны, трудно было возразить что-либо: то же сценическое поведение, то же "импозантное" шествование, тот же реализм в изображении кошмарного видения, та же величественность во время торжественной церемонии. Но от внимательного глаза не могла ускользнуть имитация. После этой глупой истории о бедном певце, так жестоко обманутом Гинзбургом, никто никогда ничего не слыхал. Этот эпизод служит убедительным свидетельством тщетности усилий тех, кто верит в обманчивую видимость, чтобы отрицать существование абсолюта в жизни, в действительности и в искусстве...